Archive for the ‘1. Часть первая. Тель Авив — Торонто’ Category

Часть первая. Тель Авив — Торонто.

Суббота, 16 января, 2010

Жизнь захотела (между прочим, хотела она этого давно) и пришло время мне лететь в Виннипег. Виннипег — это в Канаде, а Канада — это почти Америка, только побольше, побелее и необжитее (есть такое слово?). Итак, билеты заказаны (около 1000 американских рублей туда и обратно), куплен огромный зелёный чемодан с ручкой и колёсиками, пара тёплых ботинок, пара комплектов термического белья, подарки аборигенам и автомобильный журнал на иврите — чтоб как-то коротать бессонные ночи заполярья. На самом деле, Виннипег — вовсе не заполярье. Он, даже можно сказать, находится, на вполне нормальной широте. Однако миру этот город известен более (если вообще известен) как один из самых холодных крупных городов на планете, из тех, где живёт больше полумиллиона граждан. Так что, пускай будет заполярьем.

Итак, какого-то там марта, года 2005-го по григорианскому календарю, я, Григорий Александрович Двойрин, 1970-го года рождения, одел элегантные брюки с карманами и поехал в Канаду. Было уже поздно, на дворе — пятничная ночь, самое весёлое в Израиле время суток. Мой путь в Канаду пролегал через соседскую квартиру, где сосед Мишка чего-то отмечал. Соблюдая древнюю традицию подняли тост за мою дальнюю дорогу, за полярных медведей, за тех, кто остаётся и за тех, кто уже вообще никуда и никогда не полетит (за пару недель до этого был какой-то теракт). Потом внизу продудело прокуренное такси и я отправился в аэропорт. Такси ехало неспеша. Водила-араб, слушал по радио песню о блядях (есть на Ютубе, между прочим), я всматривался в залапанное окно, где за отпечатками чьих — то пальцев размыто светились огоньки ночной Петах-Тиквы и настоящие бляди в коротеньких юбочках что-то кушали на остановке автобуса. Я о чём-то задумался. Потом Петах-Тиква отьехала назад, мелькнули огоньки каких-то поселений и появились хвосты самолётов. От них уже немного пахло северо-американским континентом и заграничной «жувачкой» и я сразу вышел из раздумий. Раздумия мои были довольно реакционными, многим бы совсем не понравились, поэтому, абзац об этих раздумиях я решил стереть. (Хотя, наверное, что-то можно прочитать и между строк).

В аэропорту скучающие работники системы безопасности сосредоточенно перетряхнули содержимое моего большого зелёного чемодана и одержимо прицепились к какой-то баночке с женским кремом. Я думаю, я вёл себя довольно вызывающе и поэтому все процедуры проходил с пристрастием. Баночка предназначалась в подарок кому-то там и была передана ещё кем-то там. На баночке был написан вес. Скажем, 147 граммов. А когда её решили взвесить, то оказалось, что там — на целых 7 граммов больше. Я долго держал себя в руках, потом предложил ответственному лицу размазать себе этот крем по роже и убедиться, что он не взрывается, не кусается, не ругается, водку не пьёт и за Мерец не голосует. На что ответственное лицо сказало, что моё лицо доверия не внушает и что мне стоит сидеть тихо. Мне очень хотелось добраться до Канады, поэтому я героически залепил дуло, через силу помолчал минут десять и оказался перед Дьюти Фри, где какая-то дама (наверное её звали Оснат, или Дикла) хриплым громким голосом кричала какому-то Моше, что пора выходить, а то самолёт улетит без них нафиг.

-Алевай*, – зло подумал я, купил дорогой тёще видео и прошёл на посадку.

На посадке не было ничего интересного, кроме того факта, что Оснат(или Дикла) с Моше уже были там, причём, во главе очереди, выстроившейся у ворот. Вообще, почему-то казалось, что Оснат с Диклой (или Моше?) были единственными коренными израильтянами летящими этим рейсом. Все остальные вели себя тихо, чинно и всё время говорили «пардон» с ударением на первом слоге, «сорри» и прочие «экскьюз ми». Из витрины терминала открылась панорама ночного лётного поля, я вынул-было фотоаппарат, но из дырочки в полу, словно джин из кувшина, тут же материализовался сотрудник службы безопасности аэропорта и гневно свекнув очками попросил иметь совесть. Совесть была поимета, аппарат был засунут на место и посадка началась. Я прошёл в самолёт, уселся у окна и тут-же опять стал фотографировать. Фотки оказались довольно мутными и публикации почти не подлежат. Кстати, кому фотки не нравятся, – не смотрите. Их может оказаться больше, чем надо, они могут показаться скучными или недостаточно цветными. Как сказано – не смотрите и простите великодушно, что повесил. Просто я, лично, оч люблю на самолёты смотреть.


Лётное поле ночью


Салон Боинг-767

Сосед справа оказался реальным канадцем и я стал практиковать с ним свой английский. Мой английский оказался порядочной сволочью и ни в какие ворота не лез. Но канадец был тактичен, всё время кивал головой и в знак согласия с моими умствованиями загадочно улыбался. Потом, где-то над Италией, он устал, заснул, но всё равно продолжал кивать головой и улыбаться. Примерно над Лондоном я понял, что на самом деле это был нервный тик, а сам канадей представляет собой какую-то экстравагантную правозащитную организацию то-ли гомосексуалистов, то-ли анашистов, ведущую наблюдение за блокпостами. Из общения с ним я сделал замечательный вывод касательно английского языка. Оказывается, если ты только собираешься сделать человеку пакость (ну, например, ты намереваешься пройти по узкому проходу, наступив при этом кому-нибудь на ногу), то надо говорить «экскьюз ми», а если подлый поступок уже свершился (например, ты уже наступил кому-то на ногу, раздавив в кровь хроническую мозоль), то не остаётся ничего, кроме как сказать «сорри» и потупить глаза. Можно ещё сказать «сорри эбаут зет», но глаза при этом должны быть потуплены ещё больше, и, желательно, напоминать коровьи.

В общем, 12 с половиной часов пролетели довольно весело, солнце за это время ни разу не появилось, соседка спереди (Лилах? Мейрав?) ни разу не заткнула свою хриплую глотку, а канадей справа так и не перестал кивать головой. Примерно восемьдесят раз подряд нам показали художественный фильм «Титаник» и раз шестьсот рекламу какого-то магического стирального порошка. Между делом, примерно минут без двадцати шестого утра по Торонтуйскому времени, слежавшимся со сна голосом командир корабля объявил, что до шести придётся покрутиться в воздухе, а потом, с божьей помощью, мы сядем в международном аэропорту им. Пирсона, что в общем-то и произошло, без сюрпризов.

Затем был паспортный контроль. Мой душещипательный английский опять дал себя знать и я вместе со своим огромным чемоданом предстал пред очи некоей офицерши, которая сначала долго расспрашивала меня о цели визита, потом, надев резиновые перчатки, копалась в чемодане, повторяя «донт ворри, донт ворри». Потом процедуры закончились, канадец поехал себе в свой городишко по названию Лондон, Оснат с Моше отправились искать недоехавший чемодан, а я вышел на улицу и увидел Канаду. Вот такую:


Перрон аэропорта им. тов. Пирсона (Торонто)


Перрон аэропорта им. тов. Пирсона (Торонто)

Вообще, я — большой любитель авиации, даже учился в авиационном, когда-то в детстве. И сколько я себя помню, что в СССР, что в Израиле в аэропортах фотографировать было категорически запрещено. Всю жизнь считал и продолжаю считать, что запрет этот морально устарел, но обсуждать его далее не собираюсь, потому что среди моих читателей могут оказаться детки. Короче, дорвался я — фоткай — не хочу. Сначало делал это украдкой, то и дело оглядываясь на подозрительных субьектов, как-будто бы праздно шатающихся по терминалу, потом осмелел и фотографировал всё, что попадалось под руку.


A-320 готовится к отправлению в Виннипег

Скоро будет продолжение

Алевай* — С Божьей помощью, Дай-то Бог. (иврит)

Читать вторую часть >>>>>