Поиск
Я стоял у окна на пятом этаже нашей сьёмной квартиры и смотрел вдаль. Вдали накрывалась медным тазом Виннипежская осень, а какой-то гражданин внизу орал во всё горло — «Маша, эоб твою мать, скинь ключ». Ещё там были дурацкие редкие снежинки, шумная толпа ворон и красноликий Мифический Ярус. Я торопливо открыл окно и позвал — Славик!!!
Так он опять появился на моей кухне где-то в середине ноября 2006-го. Дитя в школе, жена вроде как на курсах английского, а я сижу и дурака валяю, с Ярусом.
— Ну, бляяяяяя! — начал Ярус.
И я его понял с полуслова, — это он про работу волнуется. Мы с ним пару недель тому назад закончили курс один. Курс по поиску работы. Там провели 11 дней. Там было много всяких, таких, как мы. Там нам рассказывали, что надо мыться, чтоб не пахнуть из-под мышек и чеснок перед работой жрать не надо. Ну и не только чеснок, а вообще всякие такие специи удалить из рациона, а то коллегам не понравится и пожалуются они. А, да, и руки надо после туалета мыть с мылом, и в лифте не плеватся на пол вообще. Там было много такого содержания, рассчитанного на последователей всяких-разных самобытных культур.
Мы с Ярусом, естественно, чли себя элитой Земного населения и так прикинули, что 4-х дней нам вполне хватило бы. Сам курс неказистый такой — люди разных сословий, разных профессий, разных культуров-мультуров, всё усреднено и адаптировано под среднего иммигранта со средней профессией. Но, если ты cидишь дома, дырявишь взглядом телевизор и никто не звонит, то конечно же надо поднимать седалище и идти. И всё равно какой курс. Хоть курс по сматыванию удлинителей, хоть курс по тупому ржаку в непогоду. Потому что потом может развиться синдром прилипшей жопы — это когда настолько засиделся, что даже выйти мусор выкинуть страшно — а вдруг там какого-нибудь буржуя встретишь.
Исправно отходили. Надеялись — всё, сейчас предложения от работодателей посыпятся сами собой. У нас ведь уже и резюме славно написаны, по-канадски. А оно вот оно как — прям полным дайперсом по печальной иммигрантской физиономии.
Когда теоретическая часть курса окончилась, выделили нам по инструктору. И встречались мы с ним исправно, по понедельникам. За неделю собирали обьявления в газетах, в интернете, а то и просто так гуглили всякие фирмы (cold calls), потом мы приходили в контору и под руководством инструктора рассылали резюме с факса. Самая полезная часть происходила на следующей неделе. Это когда все игнорировали наши резюме (игнорировать принято, когда ищут человечка на невысокое место в компании, которая так себе компания), наш инструктор просто звонилa туда и спрашивалa, мол, — чё такое, чё молчим? [Чаще всего на втором конце телефонного шнура изящно, по-канадски, отмазывались и клали трубку. Но иногда и простреливало и людей звали на интервью и даже нанимали.]
— А давай, Ярус, замутим чего-нибудь такое… Нахер нам работодатель?
— A ну давай, соглашался он, закусив. — Чего мутить-то будем?
Публичный дом отпал сам собой, супруги там, мораль, да и, наверное, незаконно. Потом думали, что может, как олигархи, нефть тырить будем, или шапки по ночам в даунтауне сбивать с прохожих. И даже думали, что может на север подадимся, за скальпами бледнолицых медведей. Много чего думали, но подходящего варианта так и не находили. Обычно наши философствования заканчивались походом в Ликер Март и мы продолжали философствовать опять. А однажды Ярус надул важно щёки и исчез. Устроился, короче.
И остался я на кухне в одиночестве. Был я программистом и думал, конечно, что я программист супер-дупер класса, и что мир понятия не имеет, что теряет. Тем временем дурацкие снежинки падали, их становилось все больше, погода портилась, становилось холоднее и непригляднее. Mои идеи выходили на закритический угол. До паники было очень далеко, но радость бытия начала потихонечку охмуряться.
Дальше было мое первое интервью. Я был очень горд и доволен собой, мол, наконец-то. Досталось оно мне молитвами моего консультанта. Маленький бизнес на севере города искал администратора на какую-то подрыпанную систему. Фасад бизнеcа напоминал чёрный вход в курятник, а интерьер — конюшню. Работы было 12 часов в неделю, платили безобразно мало, да и квалификация вообще не моя. Я по-канадски красиво расшаркался и сказал, что дам ответ в течение 3-х дней. [Об интервью — я никогда в жизни не одевал на интервью костюм с галстуком. Мой друг считал, что это очень большая моя ошибка.]
А на следующий день позвонила моя инструктор и сказал, что работодатель взбешён, что мол, ты иммигрант и тебе дают работу. А ты, скотина такая, херишь все усилия наши тебя трудоустроить. Пообщались мы с ней, обяснились. Я до сих пор не знаю и не понимаю, что произошло. Либо мой «инглиш» завалил экзамен, либо и в Канаде есть свои дебилы (история доказывает, что это так).
Потом познакомили меня с одним «волшебником». Кто-то из «наших». Имел он конторку где-то на Марион и занимался всем, чем можно. Напомнило Альбертика из Петах-Тиквы. Половина офиса была завалена фильтрами от промышленных пылесосов, а другая половина ещё каким-то хламом. Была пара-тройка столов. Всё было запылено так, что я стал слезиться и чихать. Спросил, где работаем? Ответили, — у заказчиков. — Сколько платим? — Мы обсудим, начни работать. Подо мной аж линолеум задымился. Я что первый раз на свет появился, да с «нашими» дело имею?
На улице уже была реальная зима. А Ярус, выступая на форуме, на вопрос программиста из Израиля ответил, что мол, знает одного, так он (я) уже 2 месяца лезет на стены и грызёт штукатурку. Я рассылал резюме по всем направлениям. Кажется, даже в Зимбабве посылал. Я вдруг почувствовал себя пауком, у которого штук 500 ног и всеми этими ногами он стоит на 500 паутинках и ждёт поклёвок. Моя растерянность сменилась уверенностью, что обязательно клюнет. Ведь их 500. Осталось найти чем занимать эти мои 500 ног до тех пор, пока не клюнет.
И вспомнился мой друг Нисим Ланкри. Старый такой, резкий, на первый взгляд недобрый, еврей из Марокко. Работали мы с ним вместе в середине 90-х в магазине «Ace». Как-то пришёл он и говорит:
— Гриша, вон там, около кассы, один рукожопый ашкеназ стоит. Просит шкаф собрать. Соберёшь?
— ……(тут я экал и мэкал, краснел, потел и делал всякое такое от растерянности)
— Ясно, сказал Нисим и ушёл.
— 100 шекелей, я договорился, вот его телефон, — вернулся он через пару минут, больно хлопнул меня по загривку и ушёл опять.
Cтуденту Техниона ничего не оставалось, как согласиться. Я наспех купил пару отверток и с блеском сделал всё, что полагалось. Потом был ещё один клиент, потом другой, потом третий, закапали клиенты. Возвращались клиенты, я докупал инструмент, подучивал наш инвентарь, покупал Нисиму время от времени обеды в соседней кафешке и потом даже приобрёл мобильник. Люди стали просить меня делать не только сборки, но и всякое другое. Хотели именно меня, потому что работал аккуратно и когда уходил от клиента, пылинки не оставлял. Потихонечку стал договариваться с плотниками, если нужно было сделать что-то особое. Подкидывал работу другим контракторам. В итоге за год построил вполне «боеспособный» для cтудента бизнес.
Я ехал из даунтауна Виннипега по Портач на запад когда недоброе лицо Нисима появилось в зеркале заднего вида.
— Гриша, аль тизаен ба моах*. — На Эмпресс направо.
Тут он меня, конечно, хлопнул больно по загривку, я показал поворотник, резко затормозил, удивив авто позади меня и ушёл направо.
— Всё, молодец, сказал господин Ланкри, — знаешь, что делать.
Он меня опять, по обыкновению своему мароканскому, больно хлопнул и исчез. Я ехал по Эмпресс и смотрел в зеркало, туда, где только что был этот старый злюка. теперь eго там не было. Его там и не могло быть, он уже лет пять, как умер. Я свернул на стоянку «Home Depot». Решил, что больше робко, по-канадски, стучаться в двери не буду. Я буду ломится в новую жизнь. На куцем инглише поболтал с продавцом, взял визитки развозчиков и сборщиков. Пару дней общался с ними по телефону, приблизительно поняв расценки. Потом вернулся в «Home Depot» и сделал скрупулёзную смету всего того, что мне нужно было. Погода хмурела, хлестала по лицу ветрами. Отослано было факсов 80 и штук 200 имейлов, Безответно. Снег то шёл, то не шёл. Его сгребали к обочинам дорог, он там доходил с ужасным видом. У меня внутри, наоборот, просветлело. За один день, за пять минут беседы с покойником. Я почти победил. В душе стал улыбаться от осознания того, что не сломаюсь, у меня был действенный план «Б».
Понятия не имею, что было бы дальше, если б я осуществил свой замысел со сборками, но тут интервью пошли темпом около 3-4 в неделю. Hездешние ПРОГРАММЕРЫ, не спешите хмыкать. Для Виннипега это хороший темп. Я ещё не работал, но уже был уверен, что всё устаканится, потому что не может быть по-другому. Я был уверен, что найду метод прокормится, и причём был уверен, что это точно не будет обычный путь, которым я действую. Будет воля случая.
На одном из интервью случайно познакомился с парнем, которого лично не знал, но виртуально общался на форуме уже года три (он курить выходил, пока я ждал аудиенции). В общем, замолвил он там слово, я сходил на второе интервью и всё получилось. На часах было 15-е декабря, на работу выходил 3-го января. Было две недели на балдёж. И я отбалдел их со вкусом.
[О протекции. В Канаде очень любят, когда хороший работник рекомедует соискателя. Мол, хороший работник за говнюка не поручится. И называется это не протекция, а референс. И оно повсеместно. Однажды на курсах по трудоустройству нам рассказали, что в открытом доступе публикуется примерно около 15% позиций из всего того, что есть на рынке. Остальные 85% — так называемый внутренний набор. Это когда сначала об открытой позиции дают знать только работникам. И, естественно, если позиция хорошая, она останется у своих людей. Я говорю о частном секторе. Понятия не имею, что происходит в государственном.]
Будни
Потом начались рабочие будни. В конторе надо быть в 8-45. Дочку оставлять в школе слишком рано не позволяют (Начало учёбы в 8-50, а оставлять приходилось за полчаса до того как.). Кое-как сторговался со своим новым начальством на то, что буду к 9-00. Именно кое-как.
Конечно же, такой стиль программирования мне был не по душе. Всё делалось по часам. Я привык отдавать душу работе, частенько перерабатывая задарма, но всегда знал, что в ответ фирма поддержит меня с моими персональными проблемами и пойдёт навстречу в случае заминок. Здесь же предполагалось приходить за 15 минут до формального начала рабочего дня для того «чтобы проверить свой имейл». Я не спорил и не возбухал, прекрасно понимая цель моего пребывания на первом месте работы.
Я не привык, что на день рождения секретарши, на покупку букета для неё, и стар и млад должны сбросится деньгами. Меня удивило, что это делает не фирма, а люди. Причём в добровольно-принудительном порядке. Причём, таким образом день рождения празднуется только избранным персонам, вне зависимости от того, знаком ли ты с ними лично, или нет.
Мои читатели простят меня за бытовуху. Но это именно то, что напрягало меня больше всего в первые дни. Заходишь в толчок и видишь, что очко заляпано нечистотами. Идёшь к секретарше.
— Секретарша, дорогая, там, в сортирах нет туалетных щёток.
— ????????
— Ну такое, знаешь, какашки за собой чистить…
— Программисты не чистят какашки, у нас для этого уборщица есть. Она приходит в 6 вечера каждый день и моет. Ты хочешь сказать, она плохо помыла?
— Нет, хочу сказать, что программисты не чистят какашки за другими, а за собой вполне даже можно, чтоб у других программистов не выворачивалась изнанка.
— ???????????????
Короче, меня не поняли, туалетные щётки так и не появились, а я стал копить негативный заряд. Друг мой меня по плечу похлопывал, поддерживал — мол, чего от первого места хотел-то? Там более, когда идёт речь об одном частном хозяине и сверхконкурентном домейне. Насчёт самой работы — удивило, каким образом project manager позволяет себе забить на планёрку. Причём, не одноразово, а постоянно. Удивило, каким образом можно работать без единого формального документа, получая техзадание путём сливания вместе многих имейлов. А затем переделывая, основываясь на новых имейлах. Попытка создания своего одного, сводного документа была остановлена потому что это долго и дорого и надо решать задачи прямо сеичас и здесь.(И не надо, пожалуйста мне за Agile говорить. Есть Agile, а есть разгильдяйство). Удивило, что каждая бригада и каждый программер пишет одинаковые рутины сам по себе и об этом никто не знает. В общем, удивило очень многое. Друг мой подался на новые поиски, а я пошёл толковать за подъём заработной платы. Потому что получал как молодой, делая вполне разумные вещи. [Знаю, знаю, получал то, на что согласился. У первого места работы — уникальная ценность. Идёшь на компромисс с зарплатой вполне легко.]
В Израиле мне не пришлось ни разу в жизни просить повышения зарплаты. Мои начальники облегчали мне жизнь сами, следя за рынком и моими успехами. В Канаде, в основном, на такое рассчитывать не приходится. Я не слышал, чтоб здесь такое происходило (кроме щуплых каждогодичных повышений размером с инфляцию, или чуть выше. Правда, мне говорили, что и для Израиля это редкий случай). Так, или иначе, на первую мою просьбу ответили очень оптимистичной улыбкой и сказали дать две недели на раздумья. Прошло две недели, три недели, потом четыре. Человек, с которым я обсуждал эту тему ходил, улыбался мне
навстречу и загадочно молчал. Я напомнил о себе, он хлопнул себя по лбу…
— Ой, забыл…. дай мне две недели.
— ОK, сказал я и пошёл переписывать резюме и покупать мобильный телефон. [Да, да, я всё ещё балдел без мобильника :-)]. Настало время искать судьбу полегче.
Когда я «выписывался» большой начальник позвал меня в кабинет и спросил, может ли он мне чем-то помочь?
— Ну, зарплату, например, поднять.
— Нееееее, заржал я и ушёл.
[Кстати, зла на ребят не держу. Ну так вот оно работает у них. До сих пор здоровкаемся и любезности говорим.]
[В Канаде есть общепринятый приём подъёма зарплаты — получаешь позицию где-то, приносишь себе на работу письмо оттуда с новой зарплатой, и если тебя заинтересованы оставить, ну хотя бы временно, чтоб спокойно найти тебе замену, то тебе предлагают условия получше. Это называется получить «контроффер». Я пока таких комбинаций не делал. Мне такое не по душе. Сказал, ухожу — значит уходи.]
[О резюме: Одно из любимейших развлечений тренеров на курсах по трудоустройству — это гонять вас с вашим резюме туда и потом обратно. Каждый раз оно получается клёвым, но всё-же не до конца. Тебя посылают переписывать это резюме просто без устали. Самое хреновое — ты понятия не имеешь, что от тебя хотят. Какие-то слова говорят, руками машут. Блин, да сядьте вы уже сами и напишите, как хотите, — думаешь себе. В общем, когда пошёл я искать работу во второй раз, то раскидал резюме по разным направлениям. И, в том числе, в конторы по трудоустройству. Звонят из одной и говорят, приходи, есть клиент. Прихожу, мне говорят — подправь резюме. С ума сойти, подумал я и пошёл куда-то. Потом в гости приехала мама, а Саша-художник поломал мне палец. В общем, замотался. А потом позвонили мне откуда-то и говорят — у тебя на воркополисе резюме, так нам понравилось, приходи. Долго ли, коротко ли, предложили мне там работу. А через месячишко рекрутеры мои звонят. Типа, как дела? Нормально, говорю, дела, устроился. А куда, если не секрет? А вот туда-то и туда-то. Ой, как интересно, это именно то, место, куда я хотела тебя отправить. В общем, какие мысли? А такие, что наверное, строгое соблюдение размера и вида фонта имеют значение только в резюме опытного оператора фритюрницы при подаче в Макдональдс и на курсах по трудоустройству. Резюме должно быть аккуратным, логичным и последовательным. Я делал много экпериментов с резюме. Один раз даже сделал из этого книжку-раскраску… и меня приняли. Одно время я сам занимался тем, что просматривал резюме. Глаза первым делом оценивают силуэт текста, чтоб был фотогеничным, а потом выдёргивают из текста необходимые аббревиатуры.]
В новой конторе и персональные контакты были теплее и унитазная щётка была, и вообще, жизнь казалась поначалу более красочной. Связь с клиентом была хорошо налажена, без сюрпризов и сиюсекундных «хотюнчиков». Все пожелания и изменения выносились на обсуждение в дружественной и профессиональной обстановке. Надо сказать, что меня взяли для работы в конкретной бригаде, против конкретного, очень важного клиента. Я приносил справки об отсутствии криминального прошлого и давал подписку о неразглашении.
Все сотрудники красиво разговаривали, приветливо улыбались и всячески выказывали хорошее ко мне расположение. Были два «гения», себе на уме, ненавидели друг-друга, а так-же всё прогрессивное человечество в моём лице и в остальных лицах тоже. В общем, всё, как везде. Есть нормальные, надёжные, хорошие люди с устойчивым характером. А есть долбоёбики. В другой бригаде их оказалось побольше, в обратной пропорциональности, профессионализму, кстати. Они ревностно молчали, когда нужна была их консультация, при этом не имея минимального понятия об общепринятых программистских практиках. В частной беседе один из них упомянул термин «Job security». Это означает, что чем более уникальными будут знания такого работника, тем ниже шанс, что его уволят. То-есть, он не спешит делится своими знаниями. Я знаю немало таких, кто такой подход поддерживает и грубо говоря, нам не по пути.
Всё было чудесно, пока не грянул кризис 2008-го года и у американской экономики треснула её жирная ряха. Наш клиент прислал нам и остальным своим подрядчикам письмо с длинным и объективным анализом экономической ситуации. После анализа ситуации шли экономические прогнозы. Один из них гласил, что миру кранты и всё, завтра тушим свет. Второй говорил о том, что ничего не случится и Show must go on, а третий предполагал, что всё станет лучше. Под этим письмом стояла подпись человека с научной степенью доктора. Подпись была слегка подмазана. Наверное слезой. Наверное человек сам плакал со смеху, выдавая такой прогноз и, в особенности, зная, какой гонорар получит за это ценное исследование.
Итогом кризиса стало то, что клиент стал платить нам вразы меньше. Фирма сменила технического директора, который сменил профиль наиболее эффективного для компании программиста. Конечно-же, всё происходило за закрытыми дверями, но новая идеология была видна невооруженным взглядом. Мы упрощали решения проблем, опирались всё больше на услуги посторонних разработчиков, а собственных знающих и, что немаловажно — семейных людей начали потихоньку выводить из игры, сменяя на молодых, холостых контракторов. На одном из моих годичных интервью оказалось, что мой технический директор понятия не имеет, чем я занимаюсь. Мне пришлось сказать всё, что я об этом думаю и в течение 9 месяцев меня аккуратно вывели из обихода, вслед остальным «седовласым женатикам». Я помню, на одном из пивных слётов я обсуждал эту тему с одним уважаемым гражданином. Он так прокомментировал моё выступление — «вот, ты проявил нелояльность фирме, фирма этого не забудет». Я, помнится, завёл долгий разговор на тему сущности «лояльности» фирме и подытожил, что уходить буду без сожаления. Итого, в этой компании я провёл почти 3 года. Из них семь последних месяцев были очень и очень неприятными.
Самым неприятным я счёл тот факт, что больше не могу планировать свою персональную жизнь даже на вечер пятницы, через месяц. Друг предложил сходить на хоккей. Я пообещал всем, включая дочь. Однако за два дня до события оказалось, что я должен отменять свои планы. В конце-концов свои планы поменяли они, а я был выведен из строя в течение месяца после этого. И я прошу понять меня правильно — клиент это источник денег для фирмы. Нет клиента — у фирмы нет денег платить мне. Пиво покупать не на что. Если подобное событие происходит незапланированно один раз, два раза, ну три раза —
такое бывает. В жизни всё бывает. Но когда это происходит систематически, это уже знак того, что будущего с этой фирмой не будет, как минимум до смены руководства.
Выгоняли меня со злостью, не раздумывая. Так выгоняют тех, кто задолбал. Никого не волновало, что именно в тот день я должен был сделать что-то важное. Никого не волновало, что в фирме есть один человек (и это я), занятый поддержкой «процессов» (build management, source control management, deployment management). Очнулись, когда я уже становился на учёт на бирже труда. Хозяин фирмы позвонил и предложил подписать с ними полугодовой контракт. Конечно-же, наши пути разошлись. Мне было очень обидно и неприятно. Никто вовремя не смог определить в новом техническом директоре недальновидного вредителя. Часто, по выходным, проезжая мимо стоянок бывшей уже «моей» фирмы отмечал, что стоянка забита. «Да, у нас много очень работы» — с гордостью говорил мне мой бывший коллега, холостой контракник. Да, только когда жить?
Когда жить? — именно этото вопрос и перетащил меня из небольшого и нервного бизнеса в новую фазу. Новую фазу я искал два с половиной месяца. Уж очень привередливым был по отношению к тому, где и как хочу работать. Конечно-же опять не обошлось без случайностей. Девушка, с которой был знаком вполне шапочно, оказалась подругой наших знакомых и т.д. и т.п. В общем-то благодаря словцу, ею замолвленному, оказался я на следующем месте работы. Это большая фирма, под крышей большого концерна. Люди здесь работают десятками лет. С одной стороны это показатель того, что фирма уважает людей, с другой стороны такой расклад может стимулировать некоторый консерватизм в мышлении, в принятых решениях и т.д.
Фирма берёт на себя риск, «цацкаясь» с работниками. Но риск оправдан, я считаю. У меня не возникает никаких отрицательных эмоций, если оказывается, что нужно отработать сверхурочные. Я знаю, что фирма запомнит эту оказию и не повернётся ко мне спиной в момент, что мне нужна будет помощь, или понимание (т-т-т). В фирме произошло много структурных и технических перемен за последние 2 года. Но уважительное отношение к работникам осталось нетронутым, что вызывает какую-то такую положительную эмоцию о завтрашнем дне. И с этим приятно ходить по жизни. [Я очень хорошо осознаю, что это всё неожиданно может закончиться для меня, как это происходило с теми, кто попал «под нож»].
Фирмы бывают разными, хозяева бывают разные, цели фирм бывают разными, стратегия тоже бывает разной. Из моих наблюдений, в Канаде, редко найдётся маленькая контора, которая сможет обеспечить работнику такие условия труда, как например процветающая страховая компания, или банк.
О канадцах — сотрудниках.
Они тоже бывают разными, без исключений. Единственное, с чем я никогда раньше не встречался в таких масштабах — это «тихушничество».
Например, едем в лифте утром на работу. Девушка «надела» какие-то духи и мадамочки вокруг охают и ахают. Через несколько секунд на корпоративном сайте появляется friendly reminder на тему «не пахните ничем резким, не всем это нравится». Я поясню, я не против таких правил. Я даже за. Меня убило то, что секунду назад эта мадам осклабившись восторгалась запаху.
Или когда один из сотрудников в течение года улыбается тебе и заверяет в любви по гроб жизни, а потом оказывается, что начальству доложено, что с тобой работать «невозможно».
Канадцы, в основной массе своей, люди порядочные и доброжелательные. Они избегают прямых конфликтов и конфронтаций. Если вы наступите канадцу на ногу, он первым попросит прощения и выразит сожаление. Если уж нет выбора, и они решат , что сидят в дискомфорте, начальство будет об этом знать. Я не сужу, я констатирую факт. Конечно же, практика, как на одной шестой, или в Израиле, когда бьют друг другу рожи не отходя от кассы имеет мало общего с традициями культурного общества, но и «тихушничество» — вещь неприятная с моей точки зрения.
Я работаю в IT, с насилием на рабочем месте не встречался. Однако, слыхал, например, о драках в гаражах, или в плотницких. Слышал, даже, что кого-то там назвали сраным эмигрантом. Конечно же, всё может быть, но это явления из ряда вон выходящие. На рабочем месте, или в учебном классе никто не должен чувствовать себя ущемлённым.
Помнится, на курсах английского, недавний эмигрант с одной шестой прошептал антисемитское оскорбление и был моментально выставлен из школы на все четыре стороны. Я понимаю, что евреев от этого он не стал любить больше, но, как минимум, если не туп, будет фильтровать базар.
Ещё помнится, как в одной грузовой компании водителя в очереди на границе коллега назвал пизданутым русским. Это оказалось его последним рейсом с этой компанией.
В 99% случаев вы будете в безопасности и душевном комфорте (я не говорю о зарплате) на рабочем месте в Канаде.
Тнаим.
По-русски это соцпакет. Так вот, я не видел здесь соцпакетов лучше тех, что у меня были в Израиле, за исключением, наверное, зубной страховки. Здесь нет узаконенного понятия компенсации при увольнении. Отработал 30 лет, сократили и пошёл своим ходом. Всё зависит от доброй воли фирмы. (да простят меня неизраильтяне, я понятия не имею, что происходит с этим в других странах.)
Пособие по безработице
Для того чтобы уволенные не отращивали жопу, сидя дома на пособии, само пособие мизерное и имеет свой потолок. То есть, после определённого предела уже неважно, сколько ты получал до увольнения. Сумма будет фиксированной. По состоянию на 2015 год пособие рассчитывается как 55% от зарплаты с максимальной страхуемой суммой в 49500 канадских долларов в год. Это значит, что приблизительный максимум будет около 525 долларов в неделю. Продолжительность выплат колышется от 14 до 45 недель, в зависимости от того, сколько времени человек проработал до увольнения и от общей картины занятости в регионе. Все написано здесь: http://www.servicecanada.gc.ca/eng/ei/types/regular.shtml#much
Обычаи.
В говняных компаниях нет хороших обычаев. В говняных — обычаи говняные и, обычно, репрессивные. Например, тот же приход на работу на неоплачиваемые 15 минут раньше. Но зато — ходи как хочешь, хоть в банном халате, застёгнутым на левое яйцо. Или, например, чай и кофе приносишь свои. В фирмах получше даже может быть, например, поход в кино. Бывает так, что в фирме есть дресс-код. Это, например, когда, в голубых джинсах и кроссовках можно ходить только по пятницам. Бывают такие, что требуют галстука даже от программиста. Бывают такие, которые спонсируют ежегодную поездку автобуса с пьяными сотрудниками за границу, в казино. Или, например, встречают лето каждый год в конце июня, пикник, бухло, еда, всё за счёт компании и за счёт рабочего времени. Есть такие, что оплачивают всякие
разные курсы. А есть такие, которые только в душу пердят.
Прочитал я всё это, что тут написал намедни и показалось оно мне очень негативно настроенным. Мол все говно, а я один тут Дартаньян. Так вот, спешу уверить, господа. Это я, конечно, слегка зажрался. Я вам так скажу, сам факт того, что вы уже работаете (ну, или какой-нибудь другой источник доходов имеете) — это уже очень даже отлично, как говорил Ярус. Это значит, что Welcome to Canada в натуре. Это значит, что денежный ресурс перестаёт таять с сумашедшей скоростью. И что можно перед домашними грудь выпятить, в ресторацию сводить. Это значит, что всё будет хорошо. Всё будет хорошо. И снежинки будут падать. Но красиво так, плавно, как в старых советских мультяшках. И в домах будет тепло и уют. А по субботам будут приходить друзья и, дыша перегаром на морозе, рассказывать забавные истории о своей работе под сигаретку.
* — Мне стыдно переводить это на литературный русский. Спросите перевод у израильтян, пожалуйста.